Оффшоры не теряют своей популярности несмотря на Кипрский кризис – и именно в этом ничего удивительного нет. «Кипрский кризис» даже для тех, кто считает себя «серьезно проигравшим» в результате случившегося, оказался куда менее затратным мероприятием, чем отсутствие оффшора ранее.

Когда-то в американском суде, рассматривая вопрос законности вывода денег в оффшор, судья сделал вывод: никто не обязан платить максимальный размер налога, не оговоренный законом прямо.

Именно этот тезис стал основой легализации оффшорной деятельности в сознании современного финансового общества. Оффшор – это легальный способ отдавать государству меньше своих денег, а делиться с государством никто и никогда не любил.

Вопрос Кипра – это, безусловно, вопрос частного характера. Да, российское законодательство номинально имеет свод законов, ограничивающие возможный уход от налогов, но при этом именно оффшорные компании остаются для многих российских предпринимателей ключевым инструментом т.н. налоговой оптимизации.

Да и все помнят, сколь остро отреагировали в России власти на введение налога на депозиты на Кипре: реакция показала всем, что в Кремле оффшоры видят чем-то своим, а значит и воевать «по-взрослому» с ними не будут.

Оффшор – это самая цивилизованная форма ухода от налога в плане законодательства. Здесь вопрос отнюдь не о справедливости, морали и т.п.: исключительно деловой интерес.

Сам термин появился столетия назад, когда греческие купцы огибали отдельные берега ради тех островов, на которых были нужные им налоговые преференции. Россия же подключилась к этому процессу не сразу, но со временем втянулась и стала одним из ключевых инвесторов мировых оффшорных зон.

Кстати, о Кипре. Почему он был столь популярен? Банально, но в первую очередь популярность порождала популярность. Казалось, что именно здесь ничего не произойдет из того, что в итоге и произошло.

Плюс – явно качественные финансовые условия, которых нет у ряда «третьесортных» оффшоров и близко, понятное и простое законодательство, удобная система работы, специально отрегулированная под работу со странами СНГ. Отсюда приходит и понимание того, что может быть вместо Кипра.

А будет, судя из происходящего, Ирландия: страна, потрепанная кризисом, вполне способна принять у себя на работу чужие капиталы за скромный процент. Географически и политически – выбор интересный и оправданный, а потому – крайне реальный.

Хотя нельзя сказать, что сегодня оффшорная деятельность российского бизнеса заметно сократила активность – нет, нет и еще раз нет. Пока есть оффшоры – есть спрос на них. А кризис на Кипре – локальный вопрос и не более.

Кстати, кипрские представительства российских банков быстрее всех сбросили с себя балласт финансовых ограничений. Это значит, что суда могут вернуться те, кто еще продолжает мнить себя жертвой финансовых обстоятельств. Кипр в той или иной мере вернется в оффшорную струю, хотя активность работы будет не в пример той, которая была.

Оффшоры не теряют своей популярности вопреки любым кризисам. Пока статус оффшора в мире не меняется – не меняется и реальный интерес к оффшорным компаниям.